Сообщений в теме: 11

[Philipp K]

[Philipp K]

Социальный видео ряд

[Philipp K]

[Philipp K]

[Philipp K]

[Philipp K]

СВОИХ НЕ БРОСАЕМ

«Дорогие украинские друзья группы «Крематорий»!
Доводим до вашего сведения, что ранее анонсированный концерт «Крема» 27 апреля в Киеве не состоится по причине известных вам решений о запрете въезда…»

Сначала мне позвонил администратор «Крема» и сказал: «Все, никуда не едем. Они закрыли въезд. Напиши, пожалуйста, прессуху о том, что отменилось не по нашей вине и тем более не по вине «Докера»». Я написал пресс-релиз, который так и не был нигде опубликован. Скорее всего, оно и к лучшему – мы все-таки поехали. А полстраницы текста так и остались лежать в моем архиве. Странное все-таки чувство, когда что-то неожиданно меняется к лучшему. Обычно – наоборот.

Потом – утро 27-го числа. Киевские рейсы «Аэрофлота» не имеют дурной привычки отправляться в пять утра, как это сплошь и рядом бывает у лоукостеров. Тем не менее, спать хочется оглушительно. На репетиционной базе узнаю еще более оглушительную новость. Технический директор «Крема» Паша Марков, накрученный ТВ-пропагандой до состояния легкой паники, отказался от поездки. Наотрез. Зачем-то лично доложился о принятом решении организаторам. Теперь в панике уже «Докер»: вы что, все-таки не приедете?

Кто-то из наших уже гремит ключами, запирая многочисленные замки на двух дверях, когда барабанщику Андрею звонит гитарист Вова и окончательно делает утро волшебным. Вова проспал. Правда, не дожидаясь, пока прозвучит сакраментальное «ну е…», спешно сообщает, что уже быстрыми шагами направляется в сторону аэроэкспресса в Шереметьево. Мысль о том, что на железной дороге не бывает пробок, премного утешает нас в предчувствии возможного фак-апа.

Вове вообще в последнее время не везет с выездами. Этой зимой на концерт в Египет его не пустило итальянское посольство – не вернули вовремя паспорт, сданный на шенгенскую визу. На концерт в Италию его не пустили уже российские пограничники, поскольку визу в итальянском посольстве, из-за которой он не попал в Египет, ему с какого-то перепугу так и не дали. И вот теперь он бежит на аэроэкспресс, а мы едем по Ленинградке и коллективно рассуждаем о том, удастся ли ему на этот раз преодолеть затянувшуюся полосу препятствий.

В аэропорту меня срубает окончательно, поэтому дальнейшие события помнятся довольно смутно. Последнее, что я вижу перед тем, как проспать взлет – это знакомая кучерявая голова, тщательно запихивающая желтый гибсоновский кейс на багажную полку бизнес-класса. Аллилуйя, все состоится. Если нас, конечно, не отправят обратно.

[Philipp K]

Первое, что мы понимаем после посадки в Борисполе – насколько хорошо сработал «Докер». В Москве я уже видел на руках у Армена «приглашение от юридического лица» – официальную бумагу с грифом и печатями, подтверждающую, что мы – это мы и едем на Украину с целью исполнения песен группы «Крематорий» группой «Крематорий». В самолете я слышу краем уха, что «там стоит знакомая смена погранцов, их предупредили, они обещали, что проблем не будет». Но даже после всего виденного и слышанного приятно удивляет чиновник с табличкой «Куликов и др.», ждущий нас за несколько шагов до начала паспортного контроля.

Юмор ситуации состоит в том, что первой в списке, очевидно, стояла фамилия чуть было не проспавшего Вовы. Ее и написали на табличке – выставлять на обозрение пассажиров из России название группы в свете текущей международной ситуации не рискнули, дабы не обострять. Так или иначе, но «Крематорий» в полном составе ведут к начальнику смены, наши паспорта ксерокопируются на всякий пожарный случай, а нас вне очереди пропускают через окно для экипажей и дипломатов. Кто-то из пограничников узнает, улыбается и кивает: «Доброго дня». Приятно, что вежливые люди есть не только в Крыму.

Представитель аэропорта провожает нас до багажного транспортера и предлагает помочь с багажом. Мы благодарим и отказываемся – он и так сделал для нас больше положенного. Возможно, даже вразрез со свежими инструкциями.

У выхода из аэровокзала нас уже караулят. Во-первых, клубный водитель и микроавтобус. Во-вторых, наш киевский друг и веб-мастер Юра Верес, который дожидается нас вместе со знакомым юристом, готовым в случае чего воевать за «Крематорий» в Киеве до победного конца. Поскольку война явным образом отменяется, мы начинаем общаться – не виделись с осени. У всех накопилась масса вопросов о музыке и общих друзьях. Юра дарит нам новый альбом своей группы «Каменный гость», увлеченно рассказывает о работе над записью, жалуется на проблемы со звукорежиссерами, из-за которых уже готовую пластинку пришлось сводить вторично. В конце концов, с кем еще это можно со вкусом обсудить?

[Philipp K]

Под Киевом уже хороший московский июнь. Вдоль дороги плотный зеленый ковер, усыпанный желтыми кляксами одуванчиков, молодая зелень на деревьях. На шоссе много велосипедистов – больше, чем в Москве. Всю дорогу от Борисполя до самого въезда в Дарницкий район мы обгоняем фанатов двухколесного образа жизни – мальчиков на полуспортивных байках, девочек на трогательных «швиннах» розовой или зебро-полосатой расцветки, колоритного деда в бейсболке, усыпанной значками, на старинном аппарате, похожем издалека на советский «салют-с».

Весенний Киев – незабываемое зрелище. Правда, в уже неоднократно виденную и любимую палитру текущие события внесли свою неизбежную коррективу. Уличные биллборды не просто призывают всех желающих купить свежесрубленные гаджеты или лицезреть новинки кинопроката, но и вступить в Национальную гвардию или проголосовать за многочисленных кандидатов в президенты. Несколько щитов посвящены персонально владельцам аэропорта – на них изображен самолет с надписью «Борисполь», вложенный в пресловутый золотой батон на манер сосиски в хот-доге, и написано: «Хватит кормить Семью!» Семью Януковича, надо понимать.

Кандидатам тоже изрядно досталось от оппонентов – причем в самой что ни на есть креативной манере приснопамятного Джона Нейпьера из Billboard Liberation Front. Мужественные и вдохновенные лица политиков на щитах усыпаны разноцветными пятнами краски из водяных пистолетов. Некоторым вручную добавлены усы, бороды, очки, каски, лифчики и иные, оскверняющие патетический образ, детали. Над именами и фамилиями конкуренты также изрядно поработали – скажем, кандидату по имени Михайло замазали буквы «Ми», а вместо «а» вписали изрядную «у». Понятно, что получилось в итоге.

Градус околовыборной клоунады мгновенно снижает огромный баннер, вывешенный на здании около метромоста. С одной стороны – свеча и надпись «Небесная сотня». С другой – украинский флаг с траурной лентой и «Слава героям!» Тем временем разговор у меня за спиной ожидаемо перешел на политические темы. За дорожным шумом я слышу только отрывки фраз. Юра искренне возмущается: «При чем тут Ярош? У него поддержка меньше одного процента! Какие могут быть бандеровцы – мы не видели ни одного, даже не знаем, как они выглядят! А, эти ребята с автоматами рядом с гаишником? Да, были тут случаи, когда из машин просто стреляли в ДПС-ников. Нескольких убили. Поэтому теперь они работают с охраной».

Сразу же, практически напротив – огромное граффити: «Любовь есть закон». И еще один биллборд, на этот раз с цитатой: «Не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» Кажется, послание апостола Иоанна.

[Philipp K]

В районе станции метро «Днепр» начинается гигантская вялотекущая пробка. Соседняя полоса перекрыта на много километров вперед: марафон. Мы проезжаем мимо фиолетового флажка с надписью «36 км». Марафонская дистанция, в принципе, несколько длиннее, но и 36 километров бега – не киевский торт. Сзади объясняют, что участвовать могут все желающие, профессиональных спортсменов немного. Бежать все сорок два километра сто девяносто пять метров тоже необязательно, это спортивный праздник, а не книга рекордов Гиннеса. Ощущение праздника усиливают красиво раздетые девушки, размахивающие красными флагами, правда, с логотипами «New Balance», и, – совершенно неожиданно, – струнный квартет. Четверо музыкантов в строгом черно-белом на обочине дороги, с нотами, пюпитрами и скрипками, сосредоточенно исполняют «должно быть, что-то очень разумное». Пикник на обочине выглядит со стороны несколько постмодерно, но очень позитивно.

Барабанщик Андрей тем временем объявляет о своем намерении поехать погулять на Майдан и предлагает всем желающим присоединиться. Желающих, к его досаде, немного: после бессонной ночи, перелета и марафонской пробки почти весь «Крем» высказывается за пару-другую часов здорового сна ради вящей пользы дела. Сходимся на том, что все желающие по приезде в гостиницу могут присоединиться к Андрею, а там будет видно. Тем более, что до гостиницы еще надо доехать. Впереди саундчек в «Докере», до которого все еще остается чуть больше, чем пол-Киева.

[Philipp K]

В районе Богданова Яра, на Спортивной улице есть изумительной красоты церковное подворье. Церковь яркого оранжево-желтого цвета, как желток свежего яйца. Рядом с ней – типовые жилые многоэтажки, обсаженные вишней, сиренью, яблонями, разбито несколько цветников с тюльпанами. Вся эта флора роскошно цветет и еще более роскошно пахнет; теплый вечерний воздух кажется густым и сладким.

Рядом с церковью небольшая беседка. В ней два насоса и щит, информирующий киевлян и гостей столицы, что здесь имеет место быть артезианская скважина с вкусной питьевой водой, соответствующей всем мыслимым ГОСТам. Вода действительно вкусная и очень холодная. Несмотря на центральное водоснабжение, к беседке каждые несколько минут подходят местные жители с канистрами и бидонами.

Я обхожу церковь и источник, любуюсь с холма захватывающей панорамой Южного вокзала и возвращаюсь в гостиницу – до выезда на концерт остается меньше двадцати минут. Как раз для того, чтобы успеть к началу рассказа Андрея и Вовы, недавно вернувшихся с Майдана. «Народу там сейчас немного», – говорит Андрей. – «И несколько баррикад только осталось, почти все разобрали. Вся площадь в цветах и поминальных столиках с фотографиями погибших ребят. Ну, тех, в которых какая-то сволочь начала стрелять. Жаль пацанов, все молодые, хорошие, умные лица. И еще пианино там стоит, прямо на площади, и какой-то военный на нем играет. Играет, кстати очень прилично».

«Я думаю, это снайперы Януковича были», – неожиданно перехватывает Юра. – «Власть же у нас по-другому не умеет. Ну не понимает она, как так вообще можно – с фанерными щитами стоять под пулями за идею. Они же, твари, всех судят по себе, они же даже за деньги после первого выстрела бы обделались и сбежали. И думали, что и на Майдане так же все разбегутся. И черта с два. Была потрясающая съемка, любительское видео на телефон, как пули свистят, кого-то несут уже убитого, а ребята этими своими фанерками закрываются, но никуда не уходят. А рядом с ними батюшка, в рясе, с крестом, тоже за таким же фанерным щитом, и тоже ни шагу назад. А пианино это знаменитое. Оно между «Беркутом» и демонстрантами стояло. И на нем какой-то музыкант тоже тогда играл! Зима, а он в одном фраке, и вот-вот бойня начнется всерьез. А он играет».

По дороге на площадку тема Евромайдана плавно перетекает в тему Вовиного опоздания на базу. Как оказалось, непосредственно у кассы аэроэкспресса Вова внезапно понял, что наличных у него рублей на сто меньше, чем нужно, а кредитка, естественно, осталась дома за ненадобностью. Осознав перспективу неиллюзорного непопадоса на выезд в третий раз за четыре месяца, камрад сделал первое, что пришло в голову: подошел к охраннику, лицо которого показалось ему наиболее вменяемым и переговороспособным, и лаконически изложил ему суть проблемы. Парадоксально, но первое попавшееся решение оказалось наиболее верным. Охранник, не говоря худого слова, сгреб все имевшиеся в наличии шекели, после чего выдал Вове билет не только «туда», но и, на всякий случай, «обратно» и посоветовал в следующий раз обращаться, если что.

Слава охраннику.

[Philipp K]

Мы попадаем в клуб за полчаса до выхода на сцену. Армена сразу же ловят журналисты и уводят в мансарду на пресс-конференцию. Остальной «Крем» вместе с Юрой не торопясь вспоминает ноты: мы готовим небольшой джем. Юрин «Каменный гость» недавно записал альбом классических рок-каверов на украинском языке, поэтому на саундчеке спонтанно созрела идея сыграть парочку совместными усилиями. Методом исключения было установлено, что адекватнее всего мы воспроизводим харрисоновскую «While my guitar gently weeps» и ленноновскую «Come together». Тем временем Армена приводят обратно, я бегу проверять гитарный строй на сцене вместо отсутствующего Паши, в зале гаснет подсветка, звучит вступление и концерт «Крематория», о котором так много говорили большевики, все-таки начинается. Вихри враждебные веют над нами, это без вариантов, но похоже на то, что темные силы, которые нас злобно гнетут, сегодня изрядно облажались.

Примерно об этом же несколькими минутами позже говорит со сцены Армен, предваряя песню «Не дрянь». «Мы не занимаемся политикой, мы поем песни про любовь». Зал, в котором полно народа, несмотря на революцию, кризис и воскресенье, взрывается. Тексты крематорских песен в свете геополитических раскладов звучат пугающе злободневно, и местами – как актуальный комментарий к last minute breaking news. «Народ кричал «Харе!», пока хватало пойла, но, осушив море, никто не смог утром вспомнить его имя». «Этот город как подорванный склад, этот город – настоящий ад, этот город с рождения встал на тропу войны, но я всегда говорил: миру – мир, а войне – в кожаном пальто!» «Скажи, зачем мы коптим это небо?» «Прочь руки, долой пистолеты, долой жестокость и злобу! Заройте камни поглубже в землю, подарите нам любовь и свободу! Вместо бомб, ракет и напалма постройте лучше лепрозорий!»

Мощный рок со сцены и единодушная поддержка «Докера» усугубляют глубину переживания исторического момента. Выход на сцену Юры Вереса и его обращение к залу на украинском языке выглядит как декларация русско-украинского единства, подписанная в отдельно взятом клубе. «Крематорий» играет «Під плач гітари моєї» и «Come together», под конец начиная уверенно подтягивать Юре: «Йдемо разом».

«Крем» традиционно исполняет на бис «Амстердам» и «Кондратия», кланяется и удаляется в гримерку под бурные и продолжительные аплодисменты. Через некоторое время появляются Вова и Макс, приносят пачку билетов и дисков для автографов вперемешку с восторженными отзывами наших друзей из зала. «Нас тут все бросили! «Алиса» концерты отменила, «Пикник», даже «Ю-Питер»!», – Вова пытается передать интонацию нескольких десятков голосов одновременно. – «А вы – просто огонь! Не испугались и приехали! Настоящие мужики со стальными яйцами!»

Спасибо вам, друзья. Мы своих не бросаем.

[Philipp K]

Взлетная полоса резко уходит вниз. Я не ко времени вспоминаю нашего хорошего знакомого пилота Колю, любящего повторять: «Лучше потерять башку, чем скорость на четвертом развороте». Самолет «Аэрофлота» разворачивается над Борисполем и Днепром по дороге в Москву. Внизу остаются впечатления последних двадцати четырех часов, которых пока слишком много, чтобы осмысленно о них говорить. Остается плодородная, изобильная, прекрасная земля, на которой живут и честно работают красивые, смелые, добрые и трудолюбивые люди. Земля и люди, которые уже давно заслужили лучшую долю и оплатили по самому высокому номиналу любые счета.

Если Ты есть, Боже – храни Украину.

Николай Коршунов
специально для Crematorium.ru